…дея подсунуть скетчи в мусорный мешок столь же проста, сколь гениальна. Типично фанатский стиль. Но потом я поговорил с Чарли. Он сказал, что ты вообще не знала, что случилось с Серафимом, и выпытывала у него подробности. И я понял, что ты не Серетти.
-- Я не - что?
-- Серетти-шиппер.
-- Не понял.
-- Серетти - Серафим плюс Бетти. У этой пары очень сильное лобби. Они даже угрожают нам физической расправой, если мы не воссоединим Бетти с Серафимом. А Пайкетти требуют, чтобы мы воссоединили ее...
-- Я поняла. Я - Пайкетти. Бетти плюс Пайк - навсегда!
Он вздыхает.
-- Баффи, искусство живет по другим законам. Трагический финал - высшая честь, которую автор может оказать персонажу. Потому что это лучший способ запечатлеть героев в памяти зрителей - в момент наивысшего эмоционального взлета, прекрасного духовного порыва...
Он говорит еще много длинных умных слов о задачах искусства и воспитании чувств, я машинально поддакиваю, но, как это всегда бывает при разговорах на отвлеченные темы, нить рассуждений от меня ускользает, и я начинаю думать о своем. О том, какой же он милый и симпатичный в человеческом воплощении. Конечно, мне придется вплотную заняться его гардеробом... и я никак не могу решить, стоит ли ему оставаться брюнетом, или попробовать  снова перекрасить его в блондина... Он может не согласиться - но если хорошенько его попросить...  Или все-таки ему лучше в некрашенном виде? И почему мне так не хватает его дурацкого плаща? Без плаща он какой-то... нормальный.
Эта мысль неожиданно повергает меня в состояние блаженства. У меня раз в кои-то веки будет нормальный бойфренд. И при этом он будет Спайком. Нормальный Спайк - к этому трудно привыкнуть, но если постараться...
Краем глаза я замечаю какое-то движение за спиной. К счастью, рефлексы истребительницы срабатывают автоматически - я успеваю вскочить и отразить удар огромного демона, пытающегося переломить мне шею своей огромной клешней.. Он отлетает в угол, но на подмогу ему спешат два его собрата - такие же отвратительные и ужасно сильные уроды.
-- Уильям, уходи! - кричу я, не оглядываясь.
Пару минут я  отражаю атаки этих тварей, потом начинаю уставать. Когда все трое бросаются на меня одновременно, я понимаю, что дела мои плохи. Я успеваю увернуться от одного удара,  кое-как парирую другой удар и понимаю, что за эти мгновения третий демон совершенно беспрепятственно обошел меня сзади и мне уже ничего не успеть - прощай, Уильям, прощай, жизнь...
Позади меня слышится грохот, треск и отвратительное шипение, сопровождаемое запахом паленой шерсти. Два демона, разинув рты, смотрят мимо меня, и я не успеваю даже ахнуть, как обоих поражают ярко-голубые молнии, и они, корчась, падают на пол.
Я оборачиваюсь. Уильям стоит, вытянув руки, из которых струятся голубые всполохи энергии. Он перехватывает мой взгляд, встряхивает головой, и молнии исчезают.
-- Ух ты, - изумленно говорит он. - Что это было?
Я медленно сажусь на первый подвернувшийся стул, не сводя глаз с его ошеломленного лица.
-- Как ты это сделал?
Он удивленно осматривает свои руки.
-- Ты это видела? Это была не галлюцинация?
-- Уильям, как тебе это удалось?
Он качает головой.
-- Я не знал, что такое вообще возможно.
Он нервно потирает руки и прячет кулаки в карманы - от греха подальше.
Нормальный бойфренд? У Баффи? Ха!

Глава 11
-- Свиток с этим пророчеством утерян, - вещает Корделия. - Но суть его сводилась к тому, что избранный мужского пола, сотворенный избранной женского пола, может спасти или разрушить мир, в котором он живет, если перед этим вкусит горной росы из чаши вечного страдания. Наши бюрократы, сидящие наверху, создали целый отдел по трактовке пророчества, но последние двести лет сотрудники этого отдела в основном занимались выяснением, кто из них украл свиток и кому его продали...
Речь Корделии прерывает телефонный звонок.
-- Але, - недовольно говорит она. - Что? Да, конечно. Полдевятого. Медный отлив? Ммм... Нужно подумать...
Джайлз с благоговением смотрит на Корди. Мы включили в список наших требований пункт, чтобы указания сверху передавались Корди не через эти дурацкие видения с припадками, а по обычному телефону, как у нормальных людей. Но Джайлз не знает, что Корди записалась в парикмахерскую, маникюрный салон, солярий и еще  куда-то - ей нужно наверстывать упущенное за два года на небесах. Во время нашего похода по магазинам она несколько раз упомянула, что хочет перекраситься в рыжий цвет. Не уверена, что ей пойдет медный отлив.
Разумеется, Джайлз не знает о планах Корди и считает, что она общается с Власть Предержащими. Наверняка он решил, что наверху планируют отлить что-то медное в честь превращения "Полуночного чуда" в филиал Совета. Например, медный монумент Джайлза, читающего комикс "Бетти и щупальца страсти".
Бедный Джайлз. Жил себе спокойно, перекладывал бумажки, пока я не свалилась ему на голову. И теперь, похоже, запахло очередным апокалипсисом. А может быть, все-таки пронесет? Уильям и Лиам вроде бы ничего разрушать не собираются. Эндрю зажал Уильяма в углу дивана и уже четверть часа читает ему лекцию о бескомпромиссном миропорядке Беттиверса - а Уильям до сих пор его не испепелил. Лиам, правда, куда-то запропастился - обещал прийти немедленно, но его все нет и нет...
Когда я притащила Уильяма к Джайлзу и рассказала, как он метал молнии, мой бедный Наблюдатель сначала решил проверить его на демоничность. Святая вода и прочие классические методы дали нулевой результат. Джайлз уже хотел выписать из ковена самых сильных ясновидящих, как вдруг объявилась Корделия и сообщила от имени Вэ-Пэ, что мы допрыгались, и что джинн выпущен из бутылки. Бедняга Джайлз позеленел, Эндрю неприлично возбудился, Уильям не на шутку перепугался, а мне стало совсем нехорошо. Уж лучше бы Спайк остался вампиром.
-- Так на чем мы остановились? - вопрошает Корди, закончив разговор по телефону.
-- На свитке, который украл Совет Наблюдателей, - мрачно говорю я. - Не надо подавать мне знаки, Джайлз! И укоризненно смотреть на меня тоже не надо! Я хочу знать, что происходит. Вы тоже корпите над этим пророчеством несколько веков - а толку чуть!
Джайлз тяжело вздыхает.
-- В архивах Совета сохранились данные о том, что Друзилла была потенциальной истребительницей, - неохотно говорит Джайлз. Подумав, он добавляет. - Друзилла - это сир Спайка.
-- Спасибо, о генеалогии клана Аурелиса я осведомлена во всех подробностях, - говорит Корделия. - В таком случае все встает на свои места. С учетом информации, переданной мне от Вэ-Пэ полчаса назад, Уильям действительно стал демиургом.
-- Деми-кем? - ошарашенно переспрашивает Уильям.
-- Демиургом, - повторяет Корделия проникновенно, словно открывает перед нами последнюю страницу увлекательного детектива.
Вот только написана эта страница на каком-то тарабарском языке.
-- Насколько мне известно, демиург - это творческое начало мироздания? - осторожно спрашивает Джайлз.
-- Ну... за эти века смысл слова немного изменился, - пожимает плечами Корди. - Первоначально демиургом называли того, кто создает и разрушает миры. Там наверху считают, что демиурги, сотворившие этот мир, ушли, чтобы создавать новые вселенные. От них осталось только пророчество. Часть его просочилась в древние предания и была зафиксирована в хрониках Аберджана. Это была часть, касающаяся шаншу - одного из главных этапов превращения в демиурга.
-- Теперь понятно, - задумчиво говорит Джайлз. - Значит, когда Друзилла обратила Спайка, он стал - как бы получше выразиться? - потенциальным демиургом. А после истории с чашей он стал полноценным демиургом.
Ему, видите ли, понятно. Мне ничего не понятно.
-- Джайлз, история с чашей произошла полтора года назад. Почему Спайк не начал метать молнии раньше?
-- Может быть, вы заткнетесь и послушаете? - сердито говорит Корделия. - В пророчестве упоминается, что горная роса – это предпоследняя стадия трансформации. Строки о последней стадии не очень разборчивы – что-то о тяжести мира на плечах, страданиях, искушениях… Наши аналитики предположили, что для полного и окончательного превращения человека в демиурга нужен сильный стресс. Только ощутив себя по-настоящему несчастным, он обретает способность творить и разрушать.
-- Ты хочешь сказать, что теперь я могу разрушить весь мир? - испуганно говорит Уильям.
Почему мне так не нравится выражение лица Корделии?  И Джайлза тоже.
-- Эта штука почище магического сексуального резонанса будет, - благоговейно говорит Эндрю. - Могу себе представить, какой переполох был наверху, когда Спайк туда попал после своего огненного номера в Адской пасти.
Корди презрительно фыркает.
-- Два года назад наверху был жуткий шухер, потому что Вэ-Пэ хотели ввести сухой закон. Теперь-то я понимаю, почему! Они не знали, что Спайку можно пить, а чего нельзя, и опасались, что «горная роса» - это какой-то сорт виски или бурбона. А видели бы вы, как они затрепыхались, когда Ангел и его команда отправились сражаться с миньонами Старших Партнеров! В случае гибели они автоматически получали статус мучеников и отправлялись наверх. А Спайк к этому времени уже испил из чаши.
-- Неужели Вэ-Пэ спасли всю команду только для того, чтобы Спайк не прописался наверху? – спрашиваю я.
-- А у нас здесь, значит, отстойник, куда можно сливать все, что опасно держать в других местах, - мрачно говорит Джайлз. Потом, спохватившись, добавляет. - Без обид, Уильям - я говорю не о тебе, а вообще... Корди, а как же корпорация зла проморгала такие эпохальные события под самым носом?
-- Думаю, ВиХ заподозрили неладное еще два года назад, когда Спайк в первый раз вернулся в виде призрака, - говорит Корделия. - Но Вэ-Пэ сумели организовать его возвращение так, словно это было делом рук одного из бывших сотрудников корпорации. Второй раз такой номер вряд ли прокатил бы, поэтому Вэ-Пэ решили надежно законспирировать всю команду. И до вчерашнего дня все шло хорошо.
Корди бросает на меня выразительный взгляд.
-- Но теперь их вычислили, - говорит она.
-- Почему ты так считаешь?
-- Нападение демонов было не случайным. Эта троица, которая на вас набросилась состояла на службе ВиХ. Выполняла самые щекотливые поручения.
-- Разведка боем? -  важно вопрошает Эндрю.
-- Наверху полагают, что хуже, - отвечает Корделия. - Очевидно, ВиХ решили довести до конца процесс инициации демиурга, одновременно спровоцировав его переход на сторону врагов Вэ-Пэ...
Ничего не понимаю.
-- Подожди, Корделия, - недовольно говорит Джайлз. - Я не понимаю, каким образом это должно было произойти.
Слава Богу! Не я одна такая непонятливая. Корделия закатывает глаза и глубоко вздыхает.
-- Окей. Объясняю на пальцах. Уильям, тебе ведь нравится Баффи?
Он застенчиво смотрит на меня и кивает.
-- Ты не хотел, чтобы она погибла? Что ты почувствовал в тот момент, когда на нее напали демоны?
Все смотрят на Уильяма. Он явно конфузится, но честно пытается объяснить.
-- Сначала я пытался помочь ей, но один из них оттолкнул меня, я упал и понял, что мы в разных весовых категориях. Я попытался позвонить в полицию - но телефон сломался, наверное, когда я упал... Я не мог выбежать на улицу и позвать на помощь - они были между мной и дверью. Я смотрел, как Баффи в одиночку сражается с тремя, и во мне закипало... я не знаю... страх, злость, ненависть.
Он смотрит мне в глаза.
-- Я вдруг понял, что встретил самого важного человека в своей жизни и сейчас потеряю его.
Я чувствую приятное тепло у груди.
-- Ты не потерял меня, Уильям. И не потеряешь.
-- Сейчас легко говорить, - возражает он. - А в тот момент я был в отчаянии от своей беспомощности.
-- Ну вот - что и требовалось доказать, - резюмирует Корделия. – До сегодняшнего дня Вэ-Пэ надеялись, что такого, с позволения сказать "момента", удастся избежать. Это было вполне возможно - если бы не Баффи, Уильям мог бы жить мирно и счастливо до самой смерти. Но теперь он стал демиургом. И если он снова станет несчастным, он может повергнуть мир в пучину хаоса. А они теперь с него с живого не слезут.
-- Я не собираюсь переходить на сторону зла, - возражает Уильям.
Корделия пожимает плечами.
-- Неизвестно, чем они будут тебя соблазнять. И потом, жизнь с Баффи - это не сахар.
Уильям смеется.
-- Не сахар? Может быть, мед с молоком? С конфетами и печеньем?
Печенье - это, конечно, в кассу. Стоило упомянуть про печенье, как в кабинет врывается Ангел. В смысле - Лиам. В весьма потрепанном виде - футболка разорвана, волосы взъерошены, какие-то красные пятна на лице.
-- Лиам, на тебя тоже напали демоны? -  встревоженно спрашивает Уильям. - На нас с Баффи накинулись три огромных урода...
-- Какая разновидность демонов тебя атаковала? - деловито осведомляется Эндрю. - Опиши, как они выглядят.
Лиам-Ангел обводит нас мрачным взором.
-- К какой разновидности демонов относятся фанаты? - сердито осведомляется он. - Эти придурки выставили пикеты у входа в издательство. Мы звоним в полицию - нам говорят, что это, мол, мирная демонстрация, они получили разрешение у городского совета. Какие-то типы с телекамерами приперлись - ах, мы из молодежной передачи,  хотим узнать, что волнует нашу замечательную продвинутую молодежь! А продвинутую молодежь интересует только одно -  с кем будет Бетти.
-- Это могло быть провокацией ВиХ, - озабоченно говорит Джайлз.
-- Кого?
-- ВиХ - всемирная корпорация зла "Вольфрам и Харт".
Лиам-Ангел тщетно пытается пригладить волосы.
-- Очень даже может быть, - говорит он. - Они требовали отдать Бетти Серафиму. Какие-то девицы висли у меня на шее и пытались поцеловать взасос. Кто-то совал мне петиции и уверял, что под ними подписалось двадцать тысяч человек. Кто-то напрыгивал на меня сзади с воплями "Бетти плюс Серафим - навсегда!" Я еле прорвался сквозь толпу... О, спасибо.
Это он Корделии, которая протягивает ему расческу.
-- У меня есть освежающие салфетки, чтобы стереть помаду со щек и подбородка, - говорит она.
-- Извините, у меня ужасный вид, - сокрушается Ангел. - Я даже не заметил, как они порвали мою футболку...
-- Ничего страшного, - говорит Корди. - Повод, чтобы одеться поприличнее. Тебе всегда шли костюмы от Армани.
Лиам-Ангел смотрит на Корди с нескрываемым интересом.
-- Мы знакомы?
Самоуверенность Корделии куда-то испаряется, она бормочет что-то неразборчивое о боевых соратниках и товарищах. Придется вмешаться.
-- Лиам, это та самая красивая, сильная, страстная, любящая женщина, которая не свернула с избранного пути.  Помнишь, ты мне рассказывал - неукротимый дух, жестокая честность, язвительное чувство юмора и все такое. Вот это она и есть.
И прежде чем  Ангел или Корделия успевают перейти к тому, что он называет розовыми соплями, я добавляю:
-- Имей в виду - с твоим сыном переспала не она, а уроды, которые завладели ее телом. Она здесь ни при чем.
Наверное, последняя фраза была лишней - все почему-то резко засмущались. А что такого я сказала? К счастью, в этот момент у Корделии начинает звонить телефон.
-- Але, - говорит она. - Когда? Прямо сейчас?
На ее лице смятение. Неужели она пропустила визит в солярий? Или опоздала к маникюрше?
-- Вэ-Пэ сообщили, что возвращают память Ангелу и его команде, - упавшим голосом говорит Корделия. - Ангел... ты только не пугайся... У тебя будет много неприятных воспоминаний...
-- Ничего, Корди, - хрипло говорит он. - Прорвемся.
Что, уже? Он назвал ее имя - значит, все вспомнил? И никаких магических заклинаний, вспышек света, раскатов грома и прочей голливудской чепухи? Я смотрю на Уильяма. Что-то неуловимо меняется в его лице. Он смотрит мне в глаза - и я понимаю, что это Спайк. Потому что беспечная улыбка исчезла, он смотрит на меня с робостью и грустью. И с некоторым опасением.
Проходит несколько секунд, прежде чем я осознаю, что пылких объяснений в любви мне не дождаться. Нужно брать инициативу в свои руки.
-- Спайк, ты помнишь...что я тебе сказала? В Адской пасти. Это правда.
Молчание. Наверное, нужно уточнить.
-- Я действительно тебя люблю. Честное слово.
Он молчит. Это плохо. Надо идти в наступление. Я потихоньку надвигаюсь, Спайк пятится, пока  не падает на диван. Чтобы не терять инициативы, я плюхаюсь ему на колени.
-- Спайк, я правда тебя люблю. Надеюсь, тебе это приятно слышать... даже если ты меня больше не любишь - будет чем хвастаться перед Ангелом.
Черт, мне нужно отрезать мой проклятый язык! Но меня уже несет...
-- Для вас с Ангелом это наверняка много значит - кто кого переплюнет по части секса... особенно с истребительницей...
Спайк смотрит на меня каким-то странным взглядом. Наверняка прикидывает, как бы из-под меня выкарабкаться и в какую дверь лучше шмыгнуть, чтобы сбежать. Черт, черт, черт. Меня нужно было назвать Баффи - Истребительницей Романтики. Как в тумане я слышу голос Корделии:
-- Ангел, нечего на них пялиться! Имей в виду - сексуального коммунизма я не потерплю!
-- Чего? - ошеломленно спрашивает Ангел.
-- Коммунизм - это когда все общее, - объясняет Корделия. - Я - современная женщина с широкими взглядами, я готова закрыть глаза на твою распущенность в прошлом. Но вампирская коммуна в двадцать первом веке? Брр.
-- Корди...
-- Во-первых, это идет вразрез с идеалами феминизма. Во-вторых, это совершенно не в духе времени. И потом, это просто смехотворно.
-- Корди...
-- Нет, ради Бога, у нас свободная страна, хотите заниматься промискуитетом - пожалуйста, только без меня!
-- Корди! Корди, клянусь... у меня и в мыслях не было...
-- Ага, конечно. Ты бы видел свою физиономию!
В лице Спайка что-то меняется. Я не могу понять, смеется он или плачет. Впрочем, это уже не имеет значения - он утыкается лицом мне в грудь, крепко обнимает, и я мысленно поздравляю себя с идеей надеть сегодня белье от Victoria Secret.
-- Похоже, опасность появления несчастного демиурга хотя бы временно отодвинута, - сухо говорит Джайлз.
Естественно, Спайк не может удержаться.
-- Забавно - Персику нельзя испытывать момент наивысшего счастья, а мне - наивысшего несчастья, - задумчиво говорит он, целуя меня в шею. - Еще одно доказательство, что мы абсолютно противоположны друг другу.
-- Спайк, у тебя устаревшие данные, - ехидно встревает Корделия. - Проблема души существовала только в вампирской жизни Ангела. В человеческом состоянии проклятие не действует.
Ангел ухмыляется и привлекает ее к себе, но поцеловаться они не успевают: Эндрю издает душераздирающий вопль, от которого содрогаются все стены.
-- Камера! Она не работает! Я же включил ее!
-- А я отключил, - спокойно говорит Джайлз. - Совершенно не обязательно превращать нашу работу в балаган.
-- Но я должен был запечатлеть на пленку воссоединение экс-вампирусов с их возлюбленными! Ребята, вам придется сделать второй дубль!
Я-то не против - но, похоже, у Джайлза иное мнение.
-- Эндрю, думаю, у нас в ближайшее время хватит забот помимо твоего любительского кино. "Вольфрам и Харт" наверняка готовят новые планы...
-- Да у них нет ни одной оригинальной мысли! - пренебрежительно восклицает Эндрю. - Подумать только - они решили сделать Спайка несчастным, убив Баффи. Это плагиаторы слизали историю Анакина и Амидалы один в один.
-- Вот уж нет, - возражает Спайк. - К этому времени Анакин уже перешел на сторону зла, смерть Амидалы стала последней каплей...
-- Ты ничего не понял! - горячится Эндрю. - Она практически вернула его в лоно... то есть на сторону хороших парней, когда приперся этот выскочка Оби-Ван!
-- Что?! Оби-Ван - выскочка?! Эндрю, я тебя укушу!
-- Ха! Забыл, что ты уже не вампир?
-- Ну и что? Я - демиург.
Пора вмешаться, пока они не подрались. Нет, я в принципе не против драки, но мне совершенно не хочется, чтобы Спайк опять начал метать молнии.
-- А я - подруга демиурга, - говорю я. - Любящая преданная подруга, которая во всем согласна с демиургом и готова отстаивать его интересы в любой ситуации. В том числе и силовыми методами.
-- Pet, я могу и сам за себя постоять...
-- Ну уж нет, Спайк! Однажды ты сказал, что для Истребительницы главное - миссия. И ты был прав. Два года я жила без миссии. Господи, как же мне было скучно! И вот теперь у меня, наконец, есть миссия. Сделать счастливым человека, которого я люблю. Так что - приготовься быть счастливым. Прямо сейчас.
Господи, как же давно я не видела фирменную ухмылочку Спайка с язычком на зубах! Он заламывает бровь, и я чувствую, что мне хочется как можно быстрее уложить его на первую попавшуюся поверхность.
...Между поцелуями я успеваю заметить, что Джайлз вежливо выпроваживает всех из кабинета. Надеюсь, он переживет, если мы используем его диванчик не по назначению.
Впрочем, почему "не по назначению"?
Мы занимаемся спасением мира.

The end