…

Когда перед моими глазами рассеялся разноцветный туман, я увидел перед собой странное существо в роскошной мантии и с красивым резным посохом, украшенным драгоценными камнями. Если бы не две пары рогов на его лысой голове нежно-лилового цвета, он вполне мог бы сойти за актера провинциальной труппы в роли короля Лира.
-- Насколько я знаю, господа, вы хотели со мной познакомиться. Меня зовут Д'Хоффрин.
Я осторожно кивнул ему и осмотрелся. Холмс стоял рядом, выражение его лица было совершенно невозмутимым. Черт побери, я не знаю, что было написано на моей физиономии, но мой друг был совершенно спокоен - по крайней мере, внешне.
Как он ухитряется сохранять самообладание в этой безумной ситуации?... Подождите! Безумной ситуации... Но ведь я все помню! Помню, как Трэверс рассказывал нам о своей жизни. Помню неожиданную теорию Холмса о том, что Уильям мог стать вампиром. Помню, как Трэверс поджег на нашем столе кучу неаппетитной дряни, произнес какую-то тарабарщину и осыпал нас порошком. Помню туман и тошнотворное чувство, будто пол уходит из-под ног. Почему я все помню?
-- Против каждого заклинания есть контр-заклинание, - сказал Д'Хоффрин.
Я жалко улыбнулся.
-- Вы читаете мои мысли?
-- Ваши мысли написаны на вашем лице. По правде говоря, я не знал, стоит ли мне с вами встречаться, хотя, конечно, все эти дни я помнил о вашем желании быть представленными мне.
-- Это было мое желание, - быстро сказал Холмс. - Ватсон не имеет никакого отношения к этому делу. Пожалуйста, отпустите его, он здесь ни при чем.
Губы Д'Хоффрина растянулись в усмешке.
-- Я отпущу вас обоих. Не бойтесь. Представляю, сколько гадостей наговорил обо мне этот болван Трэверс.
-- И... вы не лишите нас памяти? - спросил я.
-- Зачем? Кто вам поверит?
-- Да, пожалуй, мне придется сочинить для полиции какую-нибудь более правдоподобную версию, - вежливо улыбнулся Холмс.
-- Вам не придется сочинять версию для полиции, - парировал Д'Хоффрин. - Вы работаете не на полицию, а на одного из моих легкомысленных демонов... Не пытайтесь возразить - джентльмену негоже опускаться до лжи! Я почувствовал остаточные следы магии в вашей квартире еще до того, как Трэверс начал заклинание. И я знаю, что только Хальфрек способна на такой новаторский ритуал, как осуществление желаний мужчины. Никто, кроме нее, не рискует выходить за рамки многовековых традиций. Порой она поражает даже меня. Как вам нравятся ее идеи о том, что подростки представляют гораздо больший потенциал для демонов мести, нежели отвергнутые женщины? А изобретение отложенного желания? А аванс на желание? Это же настоящая революция в нашем ремесле! Хотя, конечно, ей, как любому первопроходцу, достаются все шишки и синяки...
-- Хочу заверить вас, - осторожно сказал Холмс, - что в этом деле мисс Хальфрек вела осмотрительно. Она знала, что мы гарантируем конфиденциальность и обязательно сохраним ее секрет. Хотя я подозреваю, что она на всякий случай планировала заклинание забвения в качестве гарантии нашего молчания.
-- Похвально, что вы стараетесь по-прежнему защищать интересы своей клиентки, - ухмыльнулся Д'Хоффрин.
-- У нас свой профессиональный кодекс, - ответил Холмс.
-- Однако не стоит защищать передо мной моего демона. К сожалению, Халли попала в чрезвычайно неприятную историю.
-- Но она о ней забыла, не так ли? - осведомился я.
-- К сожалению, все не так просто, - вздохнул Д'Хоффрин. - Этот идиот Трэверс так капитально нагадил, что я даже не знаю, с какого конца подступить. Боюсь, такого конца просто не существует.
-- Но в чем проблема? Насколько я знаю, все забыли о существовании Уильяма.
-- Это Трэверс так считает. Он произвел заклинания, не удосужившись проверить, кто есть кто. Дело в том, что для демона мести нужно совершенно иное заклинание, нежели, скажем, для человека, вампира или недемона. Поверьте, настоящего демона мести не так-то легко лишить памяти! Бедной Ане, моей дорогой девочке, пришлось пройти через ужасные испытания. Когда Трэверс застал ее вчера в постели со своим заместителем, он был в ярости.
Холмс пожал плечами.
-- Думаю, он понял, что ваши миры гораздо ближе друг к другу, чем ему казалось.
-- Да, он забыл о своих высоких принципах. Если бы не Джайлз, он бы вообще уничтожил Аню.
-- Я рад, что она осталась жива, - сказал я. - Очаровательная женщина. В смысле - демон. Очаровательный демон.
Д'Хоффрин посмотрел на меня так, что у меня мурашки по коже пошли.
--Трэверс применил к ней заклинание, после которого она навсегда забыла последние четверть века своей жизни, - сказал он мрачно. - Ужасное заклинание! Ее сознание временно растворилось в окружающей ее реальности, а поскольку в тот момент она была закутана в кроличью шубу на голое тело, то, скорее всего, ее сознание соединилось с сознанием кроликов, которых освежевывали для изготовления этой шубы... Ах, господа, вы не представляете себе, как ужасна магия в руках глупцов и невеж... Особенно глупцов и невеж, поставивших перед собой великие цели!
Меня слегка передернуло, когда я попытался представить себе, что пережила очаровательная любительница мехов.
-- А что произошло с мисс Хальфрек? - спросил Холмс.
-- В том-то и дело. Трэверс не знал, что Сесили Аддамс - демон. Он включил ее в список людей и недемонов, знавших Уильяма, и использовал против всех них общее заклинание. Ему, видите ли, лень было возиться с каждым по отдельности!
-- Значит, мисс Хальфрек все помнит?
Д'Хоффрин вздохнул.
-- Пока Халли пребывает в человеческом состоянии - она не может узнать Уильяма. Но если она встретит его, будучи в демоническом состоянии...
-- Я понял, - быстро сказал Холмс. - Что нужно сделать, чтобы исправить это заклинание?
Д'Хоффрин издал странный горловой звук. Я сначала не понял, что он смеется.
-- Заклинания не исправляются, мистер Холмс. Это не черновик любовного послания и не отчет мошенника-стряпчего. Заклинание можно только отменить. Но этот халтурщик Трэверс заколдовал всех общим заклинанием. Отменишь его - остальные все вспомнят...
-- Как странно, - задумчиво сказал Холмс. - Ведь Лидия Чалмерс знала, что Хальфрек - демон.
-- Лидию никто не спрашивал. Они усыпили ее лошадиной дозой опия и держали в таком состоянии два дня, пока не сработало заклинание. В настоящее время она подъезжает к Уэстбери, чтобы жить там под защитой ковена и работать в архиве. Она не знает, что Руперт был ее мужем, что у нее был - или есть - сын...
-- Теперь я понимаю, что имела в виду эта странная ясновидящая, когда она сказала, что они встретятся и не встретятся, - сказал Холмс. - А вы что-нибудь знаете об Уильяме?
-- Увы - не больше вас.
-- Но будете искать встречи с ним?
-- Поверьте, мне было бы очень интересно поговорить с этим молодым человеком, - усмехнулся Д'Хоффрин. - Но я не буду больше искушать судьбу. После его исчезновения я говорил с оракулом, и тот сказал, что судьба Уильяма вплетена в планы высших сил. В эти планы лучше не вмешиваться. Вы уже попытались - и что получилось в результате?
Холмс кивнул.
-- Остается только одна проблема, - сказал он.
-- Да, - Д'Хоффрин вздохнул. - Поверьте, я очень люблю Халли. Но если она встретит Уильяма и узнает его... В нашем мире новости распространяются быстрее, чем в вашем. Я не буду вдаваться в подробности, но скажу, что карточный домик, построенный на лжи Квентина Трэверса, быстро рассыплется в прах. Последствия будут ужасны для всех.
-- Неужели ничего нельзя поделать?
-- Все, что я могу сделать в данной ситуации - оттянуть решение на сотню-другую лет. Разговор с вами убедил меня, что вы не собираетесь использовать знакомство с Халли во вред кому-либо из нас. Поверьте, мне не хочется лишаться Халли. Меня восхищает смелость и парадоксальность ее находок. Это существо - настоящее сокровище.
-- Что же вы намерены предпринять? - осведомился Холмс.
-- В настоящее время я собираюсь отправить их с Аней на Восток.
-- И Совет не найдет их там?
-- Думаю, им будет чем заняться, помимо преследования двух демонов мести, - неприятно усмехнулся Д'Хоффрин. - За последние годы темный мир заметно активизировался, и благодарить за это нужно Трэверса. Использовав колоссальные потоки энергии для своих дурацких опытов, он нарушил баланс и открыл врата в темный мир. Насколько я знаю, члены Совета, склонные к бездарным поэтическим метафорам, уже назвали эти врата Адской пастью, хотя до сих пор не выяснили, где они находятся.
-- Адской пастью? - переспросил Холмс. - Звучит жутковато.
-- Насколько я знаю, этот чудовищный термин целиком на совести Джайлза, - сказал Д'Хоффрин. - Стоит ли удивляться, что его сын сочинял такие ужасные стихи?
-- Да, Трэверсу будет не до вас, - задумчиво кивнул Холмс.
-- Думаю, Трэверс уже понял, что дорога в Адскую пасть вымощена его благими намерениями, но вряд ли он когда-нибудь осмелится признаться в этом остальным членам Совета. Конечно, он не в состоянии скрыть тот факт, что вампиров и прочих существ темного мира становится все больше. И они подпитываются за счет Адской пасти. Совет пытается найти ее, они роют носом землю по всему миру, но пока их поиски безуспешны.
-- Судя по тому, что вы собираетесь отправить Аню и Хальфрек на Восток, эти врата должны находиться на Западе, - улыбнулся Холмс.
-- Приятно иметь дело с проницательным человеком.
-- Вы в курсе того, что сказала Совету ясновидящая насчет Адской пасти? Что они найдут ее и попытаются запечатать.
-- Да, разумеется. Мистер Холмс, неужели вы считаете, что у меня нет осведомителей в Совете?
-- Она сказала правду?
-- Она сказала свою правду. Большую часть времени она была в трансе. Адскую пасть вряд ли удастся закрыть. В лучшем случае они отправят туда истребительницу, чтобы создать видимость контроля над ситуацией.
-- Истребительницу? - заинтересовался мой друг.
Д'Хоффрин внимательно посмотрел на Холмса.
-- Знаете, мистер Холмс, в отличие от Трэверса, я не собираюсь насиловать ваши мозги. Поэтому мне придется воздержаться от кое-каких подробностей. Кстати, вы уверены, что хотите оставить в памяти события последних дней? Действительно хотите? Что ж, воля ваша.

Мы возвращались домой поздно вечером, пешком. На Пикадилли вовсю кипела ночная жизнь: нарядные дамы и солидные джентльмены выходили из ярко освещенных парадных дверей театров, в которых только что закончились спектакли. Повсюду слышался смех и оживленные разговоры. Двое дюжих полицейских стояли на углу, словно подчеркивая незыблемость миропорядка и надежность существующих устоев.
-- Вы не жалеете о сбывшемся желании, Ватсон?
-- Знаете, Холмс, я пытаюсь понять, кто из нас больше потерял. Признайтесь, вы начали сомневаться в возможностях человеческого разума?
-- Я отвечу, друг мой, только если вы скажете, усомнились ли вы с существовании Бога.
-- Как вам сказать... Если я не усомнился в нем во время афганской кампании, вряд ли усомнюсь и теперь. Правда, мой сегодняшний Бог немного отличается от того, каким я представлял его себе неделю назад...
-- Пожалуй, я отвечу вам почти так же. Я верю в человеческий разум, но мои представления о его возможностях за последние дни существенно изменились. Я не уверен, что человека нужно ставить в центр вселенной, но пока не вижу кого-то еще, достойного занять это место... Ватсон, вы не слушаете меня?
Я действительно отвлекся, ибо в этот момент из-за угла вышла дама в черном.
Я сразу же узнал ее. Друзилла. Она остановилась в двух шагах от нас, хищно улыбаясь.
-- Прогулки в темноте полезны для усмирения гордыни, - проговорила она.
-- Простите? - переспросил Холмс.
-- А истина всегда рядом и всегда за дверью.
-- Я рад, что вам удалось спастись, - искренне сказал я.
Друзилла засмеялась странным, безумным смехом.
-- Водопады вредны для здоровья, - сообщила она Холмсу.
-- Я приму это к сведению, - невозмутимо ответил он.
Но Друзилла уже не смотрела на него. Она пристально вглядывалась в меня бездонными глазами.
-- Верить в Бога нетрудно, - сказала она. - Трудно просто верить.
Мне казалось - еще секунда, и я прочту в ее гипнотизирующем взгляде все тайны мироздания и найду ответы на все свои вопросы. Я был готов покорно идти за ней куда угодно, мои ноги уже зашагали в ее направлении... но в этот миг из толпы вынырнул молодой человек, обхватил ее за талию, остановился на мгновение, взглянул на нас пронзительно голубыми глазами, а потом увлек ее за собой, и они оба исчезли во тьме.